Featured

Воспитание сына вдали от мамы. Правила отцовства от Мустафы Найема

Двенадцатилетний сын известного журналиста живет вместе с отцом. Мустафа рассказал Отцовскому Клубу, как справляется с воспитанием подростка вдали от его мамы.

Какие мужские принципы ты хотел бы передать ребенку?

Я всегда в жизни уважал ум и благородство. И прививаю это сыну. Детям это очень сложно понять. Они просты в восприятии реальности. А ум и благородство это сложные категории. 

Ум подменяют силой, а благородство считают лоховством, слабостью. И я стремлюсь ему передать другое: ты можешь быть слабым, но если ты умный, все будет окей

И благородство, чтобы не быть циничным по отношению к тем, кто слабее. Дети это очень чувствуют.

– Например?

Была ситуация: люди толкали машину и упали. А он хихикает. У меня выбор. Присоединиться: да, это смешно, когда падают люди, мы смеемся над ними, мы сильнее, они слабее. Но я объяснил: это не смешно. Или в шахматах. Марк победил кого-то и радуется. Я объясняю: у тебя есть талант, тебе это дано, это природа, а не твоя заслуга.

Мне все легко давалось. Дали домашнее задание — можешь не делать, и так все понятно. Если ты за десять минут сделал задание по математике, которое другие делают за двадцать минут, это не твоя заслуга. Важно, чтобы он сейчас понимал, что

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

талант – это отлично, но нельзя на этом останавливаться. Круто другое – когда ты приложил усилия и добился результата

– Марк похож на тебя?

У Марка три хобби: он играет в шахматы, любит химию и готовит еду. Я никогда не занимался шахматами. Мне никогда не нравилась химия. Я никогда не любил готовить. Мне никогда не нравилось то, что нравится ему. И я не уверен, что все, что у него есть — от мамы.

Тут важно соблюдать баланс. Где ты отдаешь ему свое, а где уже его личное. Сейчас он в подростковом возрасте. У него гормоны играют, вредность, или ему действительно этого хочется?

Мне мой отец никогда не навязывал ни религиозные, ни идеологические вопросы. Не рассказывал, чем мне заниматься.

Проблема всех родителей: мы не знаем, как должно быть. Но с другой стороны, какие-то рамки для ребенка нужно построить. И эти рамки ты строишь, исходя из своего опыта и опыта своих родителей. И эти рамки должны быть максимально широкими, чтобы ребенок развивался.

Я сам очень свободолюбивый. Рано ушел из дому, и еще раньше ушел мыслями

Я начал мечтать, что буду жить один, в девять лет. Не потому, что хотел сбежать от родителей, мне просто нравилось быть одному. 

И мне кажется очень круто, когда у ребенка будет абсолютно свое восприятие мира. Полностью свое. И туда просто нужно подкидывать дрова в виде книжек, фильмов, знаний, твоего восприятия. 

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

– Как вы общаетесь на взрослые темы?

Сидим на работе, а там матерятся. И Марк тоже начинает. Я говорю: “Тебе это просто нельзя. Они матерятся – окей. Я тоже иногда матерюсь, бывает. Это эмоционально. Но это некрасиво. Мне неприятно, что я это делаю”. Ты не говоришь ему: “Тебе нельзя, а нам — можно”.  Ты говоришь: это твои слова, хочешь – используй. Но это некрасиво.

Мы с ним пошли первый раз в бар. Я посадил его за барную стойку. Я говорю – вот эти люди пьют. Это бармен. Это бутылки. Он понимает, что все пьют, но папа не напивается. Есть культура. У меня нет сфер, в которые я его бы не пустил. Сексуальное воспитание – об этом нужно подумать. Он видел каких-то моих девушек. Я его знакомил со всеми близкими людьми, и он все помнит. И это страшно (смеется).

– Отец всегда должен быть сильным?

Я могу сказать: “Марк, тут не получилось”. Что я считаю силой для своего ребенка? Что считать достижением?

Мой отец боялся показаться слабым. Когда же ты не боишься показаться слабым перед ребенком, это огромная свобода и возможность делиться с ним

Изначально, когда достижения вне поля соревновательности в социальной жизни – ты никогда не будешь с ним слаб. Говоришь: ты должен быть умным, правильным, развиваться, читать, смотреть, любить и быть открытым. Ты меньше стал зарабатывать, ты проиграл, тебя побили, тебя бросили – что еще может случиться с мужчиной? Что может считаться проявлением слабости?

Допускаю ли я, что Марк будет менее успешен, чем я? Может быть. А если более? Может быть. А это ли определяет его силу и уверенность в себе? Все ли умные и сильные люди становились успешными? Нет. И мы это видим вокруг. 

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

– А какие люди — успешны?

У меня есть огромное количество друзей, товарищей, которые умнее, благороднее, чище, сильнее, чем множество людей вокруг. У них иначе сложились социальные обстоятельства, и они счастливы. Им не нужен так называемый «успех». И при этом я вижу много людей, которые вроде бы успешные, но при этом они ущербные, у них комплексы, проблемы. Важно это ребенку объяснять.

Нам навязывают стереотип успешности. А жизнь – не фаллометрия

У сына будет множество вызовов. Ему будут бросать вызовы и в личной жизни, и в работе. Но к чему ему навязывать эту борьбу в тылу? В тылу наоборот должно быть спокойно. Твой внутренний мир – там круче тебя нет никого. Вот будь там крутым.

Читайте також. Правила батьківства: Микола Лисенко-молодший

Я понимаю, насколько это сильно влияет, бьет по мозгам. Когда постоянно общаешься с людьми, которые богаче, сильнее, больше имеют власти, полномочий и т.д. И хочешь-не хочешь, все равно себя сравниваешь. Это сравнение должно подталкивать: если чувствуешь себя хуже, надо менять методы. Или сказать себе «стоп».

Многие наши друзья-фотографы, которые делают офигенные работы для меня намного круче, чем некий депутат или директор завода который зарабатывает больше, или у кого полномочия сейчас больше. В моей реальности фотограф круче. И если я это передам сыну, я понимаю, что ему будет спокойней жить. Эту нервозность, которая есть у меня в силу разных обстоятельств, он не передаст своей семье, девушке, любимой, детям и так далее.

– Сын живет с тобой, это редкий случай для неполных семей, обычно дети живут с мамой. Как так получилось?

Мы с его мамой думали о такой возможности и раньше. Но только сейчас у меня упорядочился ритм [жизни]. Раньше, пока я работал журналистом или депутатом, все было ненормировано, я практически не принадлежал себе. Мог сорваться куда-то в любой момент. Сейчас я работаю на военном предприятии, с постоянным графиком. В 7:30-8.00 у меня начинается работа, заканчивается в 6-7 вечера. 

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

Второе: сын уже подросток. В семь лет я бы не справился, это нереально, он постоянно что-то хочет, требует внимания. Сейчас он сам занимается собой. Его можно не трогать целый день, он будет играть в шахматы, или читать, или слушать музыку.

Конечно, я волновался, когда он приедет. Я с девушкой никогда не съезжался, а тут в жизни появляется ребенок. Он будет жить с тобой, за ним нужно ухаживать. Первые три дня мы воевали, потом договорились и сейчас все нормально.

– Сложно заботиться о ребенке?

В 18 лет я ушел из семьи и уже 20 лет я живу один. Я самостоятелен. Готовлю еду или покупаю себе и Марку. Постирать, погладить, умыться, собраться. Я сам делал все это время, жил с кем-то не больше трех-четырех месяцев. Появился Марк. Я говорю: ты убираешь, чистишь зубы, купаешься, моешь посуду, а я делаю что-то другое. И у нас с ним абсолютно нормальные отношения. Я бы так жил с каким-нибудь другом.

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

– И долго вы будете жить вместе?

Если на работе ничего не поменяется, Марк и дальше будет [жить] со мной. Правда, в шестнадцать я бы его отпустил, чтобы он жил сам. В таком возрасте я сам хотел жить самостоятельно. Я понимал, чего хочу, чем питаться, чем заниматься. У меня не было опасений, что я запущу свое здоровье, или совершу какие-то глупости. При этом я хотел, чтобы меня никто не трогал.

Если у меня будет возможность, и у Насти, его мамы, и Марк будет готов, то я спокойно сниму ему квартиру в 16-17 лет. Пускай он сам зарабатывает деньги.

Просто вдумайся, многие люди начинают свою взрослую самостоятельную жизнь в 23-24. А тут 7 лет форы. Это совсем другое принятие решений. Я помню, в свои 16-17 лет ты понимаешь, что запустил себя, не убрал в квартире.

Тебя никто ничего не заставляет делать. Ты начинаешь сам себя регулировать. И внутренняя свобода от этого намного больше, чем рассказы о том, как надо

– А если у тебя появится девушка?

Во-первых, я Марка знакомлю со своими друзьями и подругами. Марк все понимает. У Насти тоже есть партнеры, друзья, товарищи. Если бы я захотел с кем-то съезжаться, то могли бы возникнуть какие-то нюансы. Но у меня был такой опыт в жизни, когда мой отец женился. Я рос с приемной мамой, которую мы все называем мамой. Поэтому я не вижу в этом проблемы.

Наверное когда начинаешь встречаться, в букетно-конфетный период, может быть сложно. Но мне повезло, Марку 12 лет, я могу оставить его вечером дома, сказать, во сколько ложиться спать. Бывает, что он до трех ночи слушал плеер и не мог оторваться, а я упустил это. А нам рано вставать, и пришлось оставить его дома, чтобы он досыпал.

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

Конечно, ребенок ограничивает. Было бы странно считать, что ничего не происходит. Вопрос, как воспринимать эти ограничения. Как погоду – она есть, ок, ты приспосабливаешься. Сказать, что дети мешают личной жизни — нет. А работа не мешает личной жизни? А спорт?

Вы расстались с Настей, когда Марк еще не родился… 

Я все равно был рядом. Настя не оставалась одна. За что я ей благодарен, она большую, львиную долю времени проводила с ребенком. Но я не был в стороне. Бывали периоды, когда я выпадал из-за работы или других проблем. И тогда Настя несла все на себе. Так происходит во многих семьях. Ты понимаешь, что феминизм, равноправие женщин, это все конечно хорошо, но

в семейной истории женщины герои. Ни один отец столько не вынесет. Ни один отец не знает так хорошо ребенка, как знает мама

И другое: отец может развернуться и уйти, или отстраниться. Маме с этим сложнее. Они эмоциональнее, по-другому воспринимают.

Настя наш семейный герой, мы ее любим и уважаем. Не может быть такого, чтобы Марк пришел ко мне и нажаловался на маму, а я позвонил ей и начал возмущаться. Если Марк мне жалуется, я говорю: “Или ты договариваешься с мамой, и мама мне говорит, что все окей, и тогда мы продолжаем диалог, или ты не договариваешься с мамой, и мне все равно почему — поругались, или ты считаешь, что она что-то неправильно делает. Ты живешь с ней и с ней договариваешься.” 

– Со стороны не скажешь, что вы развелись

Мы никогда не были женаты. И мне кажется, тут вопрос человеческой адекватности, воспитания. Насти, меня, наших родителей, взаимоотношения между нами. У нас семья такая. Я каждый день высылаю фотографии сына своей маме и бабушке Марка. Я понимаю, что для нее это важно, она член нашей семьи. Понятное дело, что у нас не идеальная ситуация. Могло быть все иначе.

Не могу сказать, что я идеальный папа. Бывали времена, когда я упускал что-то. Когда вы живете вместе, вы вместе решаете все. Когда вы расходитесь, вы независимы друг от друга. Когда люди расходятся, и что-то их связывает, дети, семья – проявляется способность человека договариваться, общаться. 

– Когда родители живут раздельно, дети становятся заложниками их конфликтов, часто случается, что мать настраивает ребенка против отца. Почему у вас этого не произошло? 

Конечно, у матери, с которой ребенок живет постоянно, большое влияние на ситуацию. Она может по-разному подать отца. Любой родитель, который пытается в глазах ребенка другую половинку как-то осквернить, в первую очередь себе делает плохо. Ты ж с этим человеком связался, родил ребенка. Если ты, мама, общалась с таким плохим парнем и родила меня, и теперь мне это рассказываешь, то кто ты?

И второй момент, в неполной семье ребенок чувствует себя ущербным. Идеально, если семья полная. Но раз она неполная, то зачем в эту историю добавлять дополнительные смыслы? Ребенок и так понимает, что у кого-то есть и папа и мама, а у него только мама, и долгое время.

Читайте также. Вахтанг Кіпіані: У вихованні я скоріше пофігіст

И одно дело, если папа есть в словах мамы, в объяснениях мамы, и другое – если ребенок словно оторванный; ничтожество, которое мама унижает. Я знаю, есть такие семьи. Но если Настя сделает что-то не так, я с Марком точно это обсуждать не буду. И я знаю, что Настя себе тоже такое не позволит.

Фото: Отцовский Клуб/Макс Левин

Мы с Настей договариваемся, понимаем, где Марк может схитрить. У нас нет такого, что мама говорит одно, а я говорю другое. Я полностью доверяю ей, она доверяет мне.

– И как вы справляетесь с совместным воспитанием?

Мы с самого начала решили, что будем с малышом договариваться. Мы с ним договариваемся. Ты не сделал то, что нужно? На следующий день не получаешь ноутбук, пока не выучишь слова, не прочитаешь книгу. Были истерики. Но когда он все сделал, и у него осталось полдня, я говорю – делай, что хочешь, ты свободен.

По большому счету, какие у родителей инструменты давления на ребенка? Либо начинаешь применять репрессивные методы, либо ты даешь понять, что ему это важно. Если он вдруг закроется и скажет “мне все равно”, то ты бессилен. Он говорит: ну хорошо, я не буду ничего делать. Не корми меня. Не надо мне ноутбук. Ничего не буду делать. И что ты можешь сделать? Это не разговор на равных. Здесь не может быть равноправия. Но если найти правильные стимулы, то получится договориться. И конечно это вопрос силы, ресурсов и времени.

У меня это все от отца. Мы росли вдвоем. Он меня воспитывал. Мне достаточно рано пришлось повзрослеть

Я думаю, что когда ребенок живет с одним из родителей, не важно, с мамой или папой, он быстро взрослеет. В силу того, что у него нет маневра.

Беседовали: Влад Головин и Макс Левин

Copyright: Отцовский клуб

Читайте также. Правила отцовства Андрея Федорива

Подпишитесь на рассылку чтобы каждый день получать в свой почтовый ящик оригинальные статьи и советы экспертов.
↓ Получите лучшее от нас прямо в свой почтовый ящик


    form_image